Шахназаров Г.Х.

Тема конференции будит мысль. Размышляя над ней, я поначалу склонялся сказать, что перестройка и в прошлом, и в будущем. А мой уважаемый сосед, показав корреляцию между этими вечными категориями бытия, резонно заключил: нечто подобное происходит и в настоящем.

Но после размышлений все-таки пришел к выводу, что перестройка существует только в одном временнóм измерении – в прошлом. Уже с точки зрения формальной логики явление, привязанное ко времени и личности, никогда не повторяется в чистом виде. Известна метафора о трагедии и фарсе. Понятие «разрядка международной напряженности» вошло в употребление при Хрущеве, попытались вторично его использовать при Брежневе, когда начался «европейский процесс», - не прижилось. Или вот еще: некорректны попытки назвать фашизмом новые формы реакции – в конце ХХ века у реакции другой вид, окраска, тональность. Что-то общее, конечно, есть, но все-таки это иное явление, нуждающееся в других понятиях.

Перестройка – дело определенного времени, определенного лидера - Горбачева, его соратников, движений, общественного настроя. Длилась она, кстати, на мой взгляд, не шесть с половиной лет, только три года. Активный ее период начался с конференции КПСС в 1988 году. Здесь и ответ на якобы нерешительность Горбачева. Всего-навсего за три года произошли колоссальные изменения, вся страна и мир стали другими благодаря новому мышлению.

Перестройка в прошлом не только с точки зрения формальной логики. То же самое – с точки зрения логики исторической. Перестройка выполнила стоявшую перед ней задачу демократизации страны, которая потребовала два столетия и удалась лишь с четвертой попытки. Первая была предпринята в декабре 1825 года, окажись она успешной, Россия была бы сегодня таким же государством, как любое Западное. Вторая, в 1905 году, завершилась, можно сказать, полуспехом: сначала манифест о свободах, Дума, потом откат, самодержавие взяло назад вырванные у него уступки, сделав тем самым неизбежной еще одну, третью попытку. Февральская и Октябрьские революции 1917 года дали мощный импульс демократии, но, в конечном счете, народ приобрел социальные права и лишился политических свобод.

Понадобилась четвертая попытка. Какие основания считать ее удавшейся? Прошедшее десятилетие стало периодом жестоких испытаний. Народ вынужден был бороться за выживание, страна подверглась ограблению, вдобавок расстрел Верховного Совета, война в Чечне. Не обошлось без покушений на гласность. И все-таки основы демократии, заложенные перестройкой, выстояли. Проводятся выборы, работает парламент, сохранилась свобода слова, признаны Конституцией гражданские права и т.д. Конечно, все это далеко от идеала, демократия у нас во многих отношениях носит зачаточный характер, не опирается на достаточно высокую политическую культуру, не имеет глубоких традиций. Но она есть, и мы вправе сказать, что перестройка свою историческую задачу выполнила.

Я бы не стал целиком перечеркивать ельцинский период, на его протяжении заложены основы рыночной системы, правда, такой же хилой, как наша демократия. И все же, если спросить, нужна ли новая перестройка, ответ должен быть отрицательным. Мне кажется, задача современной власти заключается не в том, чтобы перестраивать или делать реформы (у нас очень любят это слово). Сейчас во всех сферах есть первооснова, базовая  конструкция, надо только поправлять то, что было сделано неправильно. И, конечно, решать практические задачи. Скажем, в области суда и прокуратуры не нужны никакие реформы, там необходимы законы, которые дали бы возможность судьям действовать совершенно независимо от властей, нужна приличная зарплата, чтобы они могли быть свободны от соблазнов, были неподкупны.

Позавчера президент в интервью корейским журналистам сказал, что не нужно никаких революций. Я бы добавил: и реформ. Нужна энергичная управленческая работа, для чего, прежде всего, необходимо призвать к руководству честных людей, сменить политическую элиту.

Еще раз повторю: перестройка – в прошлом, она свою историческую задачу выполнила. Демократия пришла в Россию, есть основание полагать – надолго, будем надеяться, - навсегда. Но нуждается в достройке, доделке, укреплении. В конституции заложена возможность рецидива самодержавной власти. Еще хуже обстоит дело с качеством практически всех демократических институтов. Наконец, нужно восстановить престиж демократии в глазах народа. Люди ведь чувствуют себя обманутыми, они верили, что свобода принесет более обеспеченную жизнь, а получилось наоборот. Вина за дискредитацию демократии – на радикал-либералах, которые сорвали возможность довести перестройку по плану Горбачева, близкому к тому, что сделано Дэн Сяопином в Китае. Не без греха и сами инициаторы перестройки, простодушно верившие, что стоит только дать обществу свободу и все устроится лучшим образом. Но свобода – лишь предпосылка разумной, эффективной деятельности. Чтобы стать «материальной силой», она нуждается в ряде условий, не возникающих спонтанно. Мне кажется, для этого потребуется 20-30 лет, и тогда по достоинству будут оценены инициированные Горбачевым реформы.

Все, вероятно, помнят, были великие антиутопии Замятина¸ Хаксли¸ Оруэлла. «Методика» формирования тоталитарного общества различна, в одном случае основана на технических средствах, в другом – на биологических, в третьем – на физическом насилии по примеру гитлеризма. Но общий трагический мотив: входить в эту систему легко, выходить – нет средств, замкнутую тоталитарную систему преодолеть изнутри кажется невозможным. За одним единственным исключением: рано или поздно во главе этого общества становится человек, который не хочет ни сам быть рабом, ни управлять рабами, и начинает соответственно действовать. В этом значение личного примера Горбачева.